Выставка в провинциальном (как хорошо, что не в столице) литовском городке Алитусе началась 17 июня 2004 года и продолжалась три дня. Сразу перечислю участников. Я дам здесь просто список без комментариев, а впоследствие многие персоны встретятся в повествовании. (Прошу прощения за возможные ошибки транскрибирования имён.)

Повествование моё может показаться несколько сумбурным, но я решил излагать, по возможности, хронологически.

Это был мой первый в жизни вояж за границу. Надо сказать, что приглашён был и Андрей Дарусенков, но поехать не смог. Как водится у нас, визу я получил 17 июня; того же дня, взяв билет на поезд, укатил в Вильнюс.

В полупустом, изумительно чистом вагоне литовской ЖД моим соседом по купе оказался Малик Гатаев. Чеченец, директор дома сирот, лично усыновивший не одного осиротевшего ребёнка, в том числе и русских, он ехал в Каунас. Его дом сирот имеет два подразделения - в Ингушетии и в Литве. За беседой с Маликом (прошедшей в обстановке полного взаимопонимания) время пролетело незаметно. В Вильнюсе я получил исчерпывающий инструкаж от Малика и встречавшей его супруги Хадинат. Они посадили меня в маршрутку до Алитуса и я с сожалением расстался с этими чудесными людьми.

В пустой маршрутке сидел скучающий водитель-литвин и слушал какую-то УКВ радиостанцию на русском языке (!?). Это меня подивило и порадовало. Он очень охотно ответил на массу моих вопросов (здесь я несколько уподобился любопытному Чичикову). Сразу хочу отметить, - в Литве к русским относятся лучше, чем в России. Да и не только к русским... Народ очень приветлив и приятен в общении, особенно это поражает при контакте с молодёжью.

По прибытии в Алитус выяснилось, что до городского театра (где и проходила выставка) от автостанции всего сто метров. Вообще, старая часть города, где всё происходило, очень компактна - от городского театра до гостиницы где нас всех разместили всего метров двести. Между ними расположена ратуша. Всё это стоит на большой центральной площади. Прямо напротив ратуши воздвигнут монумент Самому Великому Хоккеисту всех времён и народов. Благодарные (по всей видимости за то, что он не ими правит) литовцы изобразили его в самой благородной и торжественной позе. Я, по наивности своей, по нескольку раз в день проходя мимо сего истукана, полагал его простым рекламным болваном фирмы "Кодак", пока мне не было строго указано на мою ошибку..

Войдя в театр я увидел, что действо в разгаре. Было очень много народу. Сопоставимо с толчеёй на московских выставках в лучшие годы. Сама экспозиция размещалась на двух этажах. В фойэ была развёрнута небольшая ярмарка. На сцене в зрительном зале шла демонстрация формирования.

Несколько слов о ярмарке. Были растения, инструмент, удобрения и пр. Цены на инструмент примерно московские. Удобрения заметно дороже. Уровень растений тоже сопоставим с московским. И цены на них.

Хотя там был прекрасный, могучий бургерианум практически без изъянов по какой-то несуразно низкой цене. Когда меня попросили высказать моё мнение о его цене, я указав на несколько завышенную на мой взгляд цену стоящего там же гораздо более скромного клёна ($200), оценил богатыря в $1000. Приглашённый в качестве эксперта Томлинсон долго рассматривал дерево потом вынес вердикт - 250-300 фунтов. Мотивация: в Японии-де, на распродаже такие можно взять за $50, а в Миссури, вообще подобных растений рощи...
Слева на фото можно видеть мои столики, кои (почти все) я раздарил. Столы на выставке были, но уровень их с японскими был не сопоставим. Прежде всего материал - дуб, ясень в лучшем случае. И форма большинства и качество изготовления и отделки оставляли желать много лучшего.

Часть растений (и наиболее интересная) которые предлагались к продаже стояли на выставке. Они почти все были ввезены из Японии, стоили дорого. Цены на них не указывались и я как-то не поинтересовался. В основном это были растения привезённые профессионалами - чехами, словаками, поляками.

Характерно, что сами участники делили все растения на две категории - «на продажу» и «для души». Растения первой категории иногда имели явные (и легко устраняемые ) изъяны. Но устранение их могло привести к известному падению ценности (и цены) растения в глазах не очень сведущего покупателя.
Солидные растения , кажется , ни одно продано не было. При общем уровне жизни в Литве, заметно высшем (хотя и не слишком) чем в России, там почти нет покупателей на тысячедолларовый бонсай. А вот торговля мелочью шла весьма бойко. Вообще, итерес к бонсай весьма велик. Многие ездили каждый день довольно издалека. Отрадно для меня было то, что немало литовских любителей хорошо знают этот сайт и начальную информацию о бонсай получили здесь.

Вернёмся к растениям. К сожалению на этикетках не было указано время формирования. Много растений было покупных и было заметно, что недавно покупных.

Слева граб редкоцветковый (Carpinus laxiflora). Явно покупной и очень дорогой экземпляр. Крону можно было бы слегка прорядить. Хозяин отсутствовал, поэтому ничего об этом, безусловно одном из самых интересных, экземпляре выяснить не удалось. Но его японское происхождение не вызывает сомнений.
В центре клён трёхраздельный. По-видимому приобретённый недавно. Учитывая, что он принадлежит одному из самых маститых польских мастеров Мареку Гайде, следует ожидать в не столь отдалённом будущем его превращения в прекрасный бонсай.
Справа клён дланелистный явно выставленный Мареком для продажи. Подобные экземпляры (и получше) можно приобрести и у нас за не очень большую сумму.

Много растений было из природы; эти растения обладали гораздо большей индивидуальностью

Слева призёр выставки - сосна обыкновенная. То, что это растение фаворит было ясно сразу - и место его экспозиции (первое растение на втором этаже) и специальное оформление (токонома со всеми традиционными атрибутами - свитком и акцентирующим растением) всё это подчёркивало. Эта сосна формировалась в течение пятнадцати лет президентом чешского бонсай-клуба паном Вацлавом Новаком (http://bonsaicentrum.petkorp.com/).
Справа дуб черешчатый. Одно из первых расстений нашего гостеприимного хозяина, организатора выставки Кястутиса Птакаускаса (http://www.bonsai.lt).

Слева сосна обыкновенная. Автор Кястутис Птакаускас. Этот экземпляр может рассматриваться как типичный представитель растений извлекаемых из природы в Европе.
В центре дуб из каких-то средиземноморских. Его привезли из Словакии супруги Ондрейчик. На мой взгляд он только бы выиграл, если бы ему закруглили верхушку; в его возрасте это более чем уместно.
Справа - сформированный Робертом Бладеком могучий польский ясень. У него-то вершина соответствует... Да ещё огромное дупло у основания, правда размещённое почему-то сзади. В дупле рос маленький папоротник, но Юрген Цаар, в процессе экспертной оценки ясеня, папоротник решительно выдрал.
Вы можете заметить, что растения формировались не один и не два года, это свидетельствует о преодолении проблем извлечения растений и их приживаемости. В значительной мере это облегчается мягким климатом западно- и центральноевропейских стран. Растения без проблем зимуют на улице.
Здесь обращу ваше внимание на столики. Левый наглядно демонстрирует, что получается в результате не оправданного (на мой взгляд) стремления привнести в это дело национальный колорит европейской глубинки. Правый можно было бы оценить удовлетворительно, если бы не материал и грубая отделка - весьма не качественный лак.

Следующий сюжет - т. н. демонстрации. Это основной динамический элемент мировых бонсай-торжеств. Я не являюсь горячим поклонником сего атракциона. Немного мне это напоминает стриптиз (в хорошем смысле). Но настоящие мастера бонсай как правило и хорошие демонстраторы. У лучших из них всё это превращается в забавный спектакль-импровизацию. Они рассказывают анекдоты, кадрят девиц из публики, поют, камлают, ухитряясь при этом в итоге продемонстрировать очень интересное решение.

Правда здесь есть свои маленькие хитрости и подводные камни. Прежде всего это выбор растения. Вы никогда (ну, крайне редко) не увидите демонстрации с клёном или, например, с яблоней. Они ломки (хрупки). Как правило наиболее подходящи хвойные - можжевельники, сосны. Одно из лучших растений ель. Растения подбираются загодя и демонстратор придирчиво выбирает наиболее перспективное. Осложняющим задачу моментом является то, что в результате часового (как правило, чтобы не утомить публику) труда растение должно не только быть сформировано, т. е. должно быть удалено всё лишнее (на данный момент; кое-что оставляется как резерв, про запас до следующего сезона) и обмоткой должны быть определены основные сюжетные линии, ну и в итоге растение должно иметь "товарный" вид.

Немедленно по прибытию, войдя в зрительный зал я попал к завершению демонстрации Марека Гайды. Марек, кажется, единственный из присутствующих дипломированный дендролог. В Варшаве у него питомник. Сайт http://www.ogrodybonsai.com.pl .

Он работал с очень неудачным (на мой взгляд) экземпляром (кажется буком). При первом взляде на растение напрашивалось простое и категорическое решение - усекновение ствола над первой достаточно мощной ветвью; последующая столь же категоричная обрезка этой ветви и двух-трёхлетняя разгонка оставшегося. Таким образом Марек скорее всего поступил бы на мастер-классе. Но,... для демонстрации это не приемлимо - слишком быстро (не зрелищно) и результат чрезмерно скуден. Поэтому был оставлен прямой длинный ствол и вся масса веток. Вот что получилось.

Ассистировал приятель Марека. Знакомство с этим человеком - самое интересное, приятное и удивительное для меня событие на этой выставке. Это поистине легендарная личность. Збигнев Буяк. Непримиримый деятель "Солидарности", руководивший четыре года её борьбой из подполья, когда всё руководство во главе с Валенсой было интернировано (1982-1986 гг.). Никак не ожидал я встретиться с ним на бонсай-форуме. Всё объясняется просто. За свои заслуги в уничтожении тирании Збышко получил японскую премию и на неё построил в Варшаве японский культурный центр. Там познакомился с бонсай и увлёкся им.
Я думаю, что те, кто в восьмидесятые годы уже могли осмысливать окружающий мир и помнят что происходило в Польше, поймут и простят мне несколько восторженный тон. Вот какие подарки иногда преподносит нам судьба.

Рядом на сцене формировал огромный тисс мастер из Словакии Владимир Ондрейчик. Помогала ему жена Алёна. К сожалению я отвлёкся чем-то и не запечатлел результата формирования.

Супруги живут в городе Нитра, где у них довольно широкое дело. Они торгуют бонсай, чаем, издают журнал. Их сайт http://www.e-bonsai.sk/. В автобусе, во время поездки в Друскиненкай Алёна очень трогательно запевала песню «Мы едем, едем, едем в далёкие края...».

Вообще, языком неформального общения в Алитусе зачастую был русский. Дело в том, что его знали почти все. За бортом оказались на этот раз фавориты англичане и немец Юрген. Песни пелись в основном советские (их тоже все знали). Одним из немногих исключений была любимая песня Швейка «Жупайдиа, жупайдас, нам любая девка даст...», которую я давно мечтал прослушать на чешском и эту мою мечту удовлетворил пан Вацлав.

Во второй половине дня состоялась официальная церемония открытия выставки. Всё было очень мило и как-то по домашнему. Все вели себя очень непринуждённо. Хозяин - Кестутис Птакаускас представил всех участников.

Самым опытным был Томлинсон, признанный мэтр, автор нескольких широко известных книг. С ним была супруга - некогда Петра Энгельке, ныне Петра Томлинсон.

Эти фамилии мне запомнились еще лет пятнадцать назад во время изучения мной, самой богатой тогда бонсай-литературой, библиотеки ВАСХНИЛа в Орликовом переулке. В то время, когда в ленинке была пара наименований книг и один микрофильм, в сельхозбиблиотеке карточки каталога с рубрикой "бонсай" занимали 4-5 см. Там были, даже, журналы "Bonsai today" и "International bonsai" в каждом, почти, номере которых упоминались эти фамилии. Петра тогда жила в ФРГ и изготовляла бонсай-посуду.

Но, как оказалось, самым интересным и талантливым участником был Юрген Заар. Все растения, которые он сформировал были весьма хороши. Несколько ниже вы в этом убедитесь.

Вечером меня ожидал сюрприз, двух участников из самых экзотических мест поселили вместе - меня с Кентаро. В номере я попытался заговорить с этим, неопределённого возраста японцем по английски. Реакция его была несколько странная - реагировал он слабо и понимал меня плохо. Я про себя чуть возгордился - оказывается за кордоном встречаются люди ещё хуже меня владеющие английским. На следующий день, впрочем, мы с ним уже смогли побеседовать на доступные темы. Я понял что случилось накануне - он пребывал в некоторой прострации вследствие длительного ( с двумя пересадками ) перелёта и категорической смены временных поясов. Он оказался молодым человеком, как я понял изучающим бонсай у какого-то японского мастера.

На следующее утро я, вставши раньше всех (моё прибытие с востока давало мне фору в час), решил прогуляться по окрестностям. Вышед на пустынную пощадь я узрел на ней невысокого человека весьма напоминающего Дерсу Узала в великолепной тройке, в башмаках крокодиловой кожи. Во рту у него торчала огромная сигара. Он неспеша и с явным удовольствием делал утренний променад. Я настолько опешил, что даже забыл его запечатлеть... Впоследствие оказалось, что это Его Превосходительство посол Японии. Вечером он был на ужине ( полуфуршет с японскими харчами в виде шведского стола ). И я наглядно узрел разницу в отношениях между народами. Японский посол в Литве лично знал многих присутствующих и был с ними, едва ли не, запанибрата. Он переходил от группы к группе живо что-то обсуждая и не чураясь, весьма и мне рекомендованной, местной самогонки. Как оказалось он владеет и литовским и польским языками.

Я вспомнил посещения посла Японии в России наших выставок бонсай. В самом начале церемонии посол почти без выражения зачитывал сухой протокольный текст и немедля убывал. Почему-то мысль выпить с нами водочки не приходила в его посольскую голову.

Небольшое гастрономическое отступление (по просьбе Алекса Шапиро). К сожалению не удалось отведать знаменитых литовских блюд из картофеля. Официальный вечерний корм был японский. Обедали в пиццерии очень вкусно обильно, но стандартносреднеевропейски. Попервой нам подали превосходное (отмечено и чехами) литовское пиво. Впоследствие мы так и не смогли разыскать его (именно этот сорт) повторно (в том же баре), перепробовав почти всё. Надо сказать, что как правило, все напитки в большом ассортименте и количестве (что особо оценил господин Томлинсон) были бесплатны... кроме пива. Пиво было за наличные. А его то, как раз, и алкалось.

Итак утро. Тишина и чистота. Вокруг гостиницы один большой парк и пара скверов. В скверах памятники. Надписи на европееском праязыке я, конечно, прочесть не мог, поэтому приходилось догадываться. Увы, ничего утешительного для соотечественников - оба памятника в значительной степени посвящены нам. Первый - мать в явно сибирском наряде несёт гробик ребёнка. Делаю вывод, что это в память высланных. Второй, неподалёку, с явной милитарной символикой, полагаю посвящён Сопротивлению.
Прежде, чем выложить этот абзац, запрашиваю Кестутиса о памятниках. Оказалось я угадал (да и немудрено); но очень неприятное известие - «...Памятник ссыльным, тем кто были в Сибири. Вандалы его разрушили. Этот монумент остался только на твоей фотографии », не прошло и полугода... Слева - памятник Свободы. Справа продолжение моей прогулки - городской парк. Мусор редактором я не вычищал - его там нигде нет. Обратите внимание на обильный мох у оснований стволов - это говорит о высокой влажности воздуха, что, конечно очень способствует росту древесных и содержанию бонсай.

А это Неман, в пятнадцати минутах ходьбы от ратуши. Справа гостиница, в которой мы спали. Гостиница очень маленькая, около полутора десятков номеров. На первом этаже очень уютный ресторанчик с пивным подвальчиком и столиками на улице под желтыми маркизами.

Прийдя с прогулки, напротив ратуши я обнаружил какие-то полувоенные танцы. Всё было опять как-то по домашнему, мягко, без истерии. Похоже было на утренний развод городской администрации. Или построение войск гарнизона в ознаменование Выставки бонсай. Я даже не стал выяснять, что это такое на самом деле, дабы не ограничивать полёт воображения. Литовцам, наверное пока ещё очень нравится, что у них есть своя армия. Особенно если учесть, что там солдаты не забивают друг друга табуретками. Это был первый и единственный раз (за исключением границы) когда я видел людей в форме. Полицейского мне лицезреть так и не привелось.

Принимаемся, собственно за бонсай. Первым номером была демонстрация моего сокамерника - Кентаро Шиино. Уж не знаю сам ли он выбирал растения или ему подсунули тайные недоброжелатели, но оба были, на мой взгляд, весьма неудачны. Совсем юная сосёнка, пригодная для демонстрации основ бонсай дошкольникам и можжевельник с круто изогнутым над самой землёй длинным прямым стволом.

Хотя, из сосёнки можно бы и верёвки вить - такой стволик легко перегибается пополам. С можжевельником тоже можно было бы повозиться, но для демонстрации это было бы слишком утомительно.

Кентаро выбрал самый простой вариант - сосёнку он, с помощью ассистенток приглашаемых из публики (ещё один элемент демонстрационного шоу) слегка обкорнал, обмотал и чуть погнул. При этом на вершине он получил что-то вроде пятиконечной звезды. Со свойственной мне скромной проницательностью я предположил, что сия аллегория Кремлёвской Звезды посвящена мне, в память о проведённой под одним кровом ночи (спали мы, таки, в разных комнатах). Чем либо иным это объяснить было затруднительно.

Практически одновременно с этим действом к работе приступал Юрген. Надо сказать, растение у него было очень выигрышное - просто прекрасная сосна. Начал он весьма споро, и продолжал работать очень быстро и решительно. Все последующие его демонстрации были выдержаны в таком же темпе, что говорит об очень высоком профессионализме.

Он сразу расчистил основание ствола, и увидел, что оно хорошо. Обилие ветвей подвинуло его на организацию многочисленных "джинов" у самого основания и выше. Вообще, пристрастие к этому элементу отмечается практически у всех демонстраторов, которые работали с хвойными. Некоторая мода на "джин" всё ещё имеет место в европах.

Кору с ветвей, обращаемых в "джины" Юрген снимал довольно мощным фрезером. В работе ему помогал Богдан. В две руки они довольно быстро обмотали практически все оставшиеся ветви и придали им нужное направление. Произошедшая, буквально на глазах публики метаморфоза, была одной из самых показательных и назидательных. Вот что можно получить из стандартного растения, продаваемого на садовых рынках.

В это время Кентаро пытался что-то сделать с, явно не желающим становиться бонсай, можжевельником. Сколь возможно, он его причесал и подстриг. Не исключено, что пребывая под присмотром японского мастера, это растение могло бы через несколько лет преобразиться неузнаваемо...

После этих демонстраций нам была предложена довольно подробная (могу только догадываться по косвенным признакам) лекция о японском холодном оружии. Японский мастер докладывал на родном языке, а переводилось всё на литовский. Так что, всем прочим досталась только демонстрация приёмов владения мечом, что само по себе довольно интересно.

На следующее утро я решил прогуляться по рассветному городу. Зайдя на городской рынок, я услышал громкую передачу "Радио Свобода" на русском языке (?!). Пойдя на звук, обнаружил пожилого джентельмена изготавливающегося к торговле цветами. На моё недоумение он пояснил, что "Свобода" на литовском уже не вещает, поэтому приходится слушать на русском (привычка, понимаешь). Прокалякав с ним минут сорок, я значительно пополнил багаж знаний о литовском быте времён зрелой независимости.

Когда я пришёл на выставку Кестутис познакомил меня с энтузиастом из Латвии Валдисом и его очаровательной дочкой. Оказывается, первые шаги в бонсай Валдису помогли сделать материалы с этого сайта. Слышать это было приятно. К слову, об этом же говорили и многие литовцы. Хочу обратить ваше внимание на фон этой фотографии. В углу фойэ трудолюбивые жители Алитуса устроили настоящий импровизированный садик камней. Всё пространство покрыто внушительным слоем гравия, разложены соответствующие валуны и прочие атрибуты японского садового ландшафта. После закрытия выставки я видел, как это всё эвакуировали. Усилия титанические. И ко всему прочему, при организации выставки подход был такой же основательный.

На сладкое хозяева выкатили на сцену трёх мастеров. Справа Томлинсон делал пару растений. Как и положено опытному демонстратору, он выбрал можжевельник и ёлку. Посредине работал Юрген, тоже с весьма лохматым можжевельником. И слева, опять же с можжевельником, билась, как старый сапёр Вóдичка, команда чехов.

Но, Томлинсон был в этот день явно "не в голосе"... С можжевельником он разобрался так же решительно и не очень внятно, как и его японский коллега. Настолько невнятно, что я не стал это снимать, уже экономя память. Ёль он сформировал более тщательно. Оба растения он зачем-то извлекал и препарировал для пересадки. Правда, при этом выяснилось, что у ели очень интересное основание. Основание это целиком сидело в земле. Ель эта, как можно заметить на фото, - серебристая (или сизая). Так что, не исключено, что это прививка на мощный подвой. Вот откуда и основание. В общем ель получилась нормально. Не более того.

Вождь чешской команды пан Вацлав, после осмотра растения и непродолжительного совещания руководил работами со стороны, редко вмешиваясь в действия ассистентов. После того, как те произвели обрезку, обмотку и практически придали растению окончательную форму, пан Вацлав неспеша приблизился, тронул властной рукой несколько побегов и раскланялся, по праву принимая аплодисменты присутствующих. Когда я поднявшись на сцену указал на пару торчащих не туда иголок (что, якобы, было заметно только из зала), пан Вацлав, с совершенно серьёзным видом, изящными движениями ножничек устранил это недоразумение. Убедившись, что, наконец-то, всё в порядке, он удовлетворённо почил от трудов своих.

Возможно, фото справа не совсем адекватно передаёт облик полученого растения - пожалуй точка съёмки не совпадала с фасадом. На левом снимке оно интереснее.

Но самое интересное действо продемонстрировал Юрген. Шустро обкорнав свой можжевельник, он убедился, что ствол лишён, так волнующих воображение подростка, изгибов. И началось шоу. Попросив в публике пачку сигарет, он продемонстрировал известный фокус с перегибанием сигареты. Сначала он предложил желающим из публики сложить её вдвое, так, что бы она не сломалась и восстановила свою форму. Присутствующие постеснялись, и тогда он, плотно обмотав сигарету целлофаном снятым с пачки, перегнул её, выпрямил, снял целлофан и продемонстрировал целёхонькую сигаретку. В менее цивилизованном обществе (или в менее цивилизованные времена) он бы мог её и закурить.

Как вы уже догадались, это была прелюдия к операции над стволом можжевельника. Ствол был плотно запелен...(?). В общем, Юрген плотно запеленал ствол раффией. В несколько слоёв. После этого обвил, едва ли не самой толстой оказавшейся в наличии, проволокой и стал колбасить ствол спиралью. И, буквально чудом, из неказистого остова можжевельника показался бонсай. Правда это потребовало изрядных физических усилий - стволик был около двух сантиметров в диаметре, а радиусы изгибов вы сами можете оценить на фото. Ну, как водится , не обошлось без пресловутых "джинов". В итоге получилось, пожалуй, лучшее демонстрационное растение.

Завершил демонстрационную сессию президент варшавской Академии Бонсай Владимир Петрашко. Ему достался прекрасный экземпляр сосны обыкновенной (и где они только такие берут?). Золотистый, взрослый цвет коры с небольшим пробковым учаском в самом низу свидетельствовал о приличном возрасте растения. Развитая, густая крона упрощала формирование. В итоге, сравнительно быстро был получен отличный экземпляр. Хотя "джины" могли бы быть поделикатнее. Как вы можете убедиться щёлкнув по ссылке - он мой собрат по домену bonsai, только у него .pl.

Во второй половине дня нам устроили культпоход в детство (молодость, зрелость) некоторых присутствующих. Это был музей тоталитаризма. История его такова. Некий гражданин решил собрать по всей стране артефакты относящиеся к славной советской жизни. Цели, как я полагаю, было две - уберечь памятники истории и очистить от этой заразы (памятников) страну. Он прикупил живописнейший участок земли и принялся за работу. Причём вошёл в такой раж, что немного очистил и нашу страну - мотовоз, который вы видите на фото, это подлинный локомотив, который возил людей в ГУЛАГе. Найден он был где-то на нашем Севере и приобретён для музея.

В моей коллекции отсутствует (надеюсь, пока) очень интересное фото. Уже на выходе я увидел скульптурную композицию из нескольких деревянных изваяния (примерно в человеческий рост), причём эти фигуры людей имели несколько (слегка) карикатурный, гротескный характер. Я как-то не обратил на них внимания, пресыщеный дорогими сердцу образами вождей. На следующий день Кестутис рассказал мне, что группа парламентариев (тамошних) выступила категорически против организации музея. Но музей, таки, был создан и фигуры строгих депутатов, противников глумления над святынями были увековечены в древесине и выставлены на всеобщее обозрение.

В залах музея оборудованы "ленинские комнаты" в которых собрано огромное количество материалов той эпохи. Даже на беглое знакомство с ними нужен не один день. Со всей Литвы (и не только) были свезены памятники "вошьдям" и расставлены на полянках. Напоминают они, выглядывающие из травы, то ли чудовищные поганки, то ли гоблинов советской штамповки.

После всех этих ужасов, посетителям предлагается снять стресс в пивбаре, оформленном в том же родном стиле, причём официантки одеты в пионерскую форму. Сразу доносится из детства - "...вся пъяная, помятая пионервожатая...". Правда этих радостей девушкам из бара хлебнуть не пришлось, т. к. на мой призыв "Юный пионер, к борьбе за дело Коммунистической партии, будь готов!" сопровождаемый, по нынешним временам, довольно неприличным жестом (пионерским салютом) призываемая девушка смогла ответить только смущённой улыбкой... К тому же, во искажение советской действительности, пиво там отменное и закусить есть чем.

Вечером - новый сюрприз. Для нас сняли тот самый ресторанчик, что под нашей гостиницей. Чего там только не было - для нас пели (советские эстрадные песни), нас кормили и поили. Единственно пиво, правда, за наличные.

А на следующий день по дороге в Вильнюс мы заехали в Тракай. В Вильнюсе был жуткий ливень, но к моему отъезду всё прошло. Не могу сказать, что домой я возвращался с большим нетерпением.